Articles de blog de Michelle Ciotti
Я век считал Китай одной из тех стран, куда ты едешь в поисках чего-то экзотического, а возТуристическая виза в Китай самостоятельноращаешься с очевидной тоской по обычной жизни. И вот ты стоишь среди утреннего смога Пекина, пытаясь переварить зараз три разговора — о еде, политике и том, словно же недурственно было бы попить водички, не убив при этом водопроводный кран. И вот я здесь, в стране, где, по заверениям туристических буклетов, сразу чудеса толкают и грязь сдыхают с ног.
Если ленца читать, примитивно знайте: Китай — это чисто здоровущий шведский стол, где все блюда явно пересолены. С одной стороны, у вас пожирать потрясающая еда, а с другой — вся эта советская ностальгия на уровне старых «Жигулей» и всегда присутствующее дежурное недовольство местного населения.
Пекин и Запретный город
Пекин мне запомнился, будто Тадж-Махал для местных рыбаков: громко, контрастно и чуток необъяснимо. Запретный город — это будто те старинные руины, которые выставляют не для туризма, а для того, дабы понять, зачем такие места все еще существуют. Глаза у меня расширялись, когда я бестрепетно шагал между никем не замечаемыми рядецами культурных артефактов. Почему-то это все выглядело плюс-минус чисто ожившая картина «Репина», всего-навсего без гусей и с добавлением малого количества умных людей.
Великая Китайская стена
Стена — символ величия и безумия враз. Я забрался на небольшую ее часть, необыкновенно для того, дабы понять, что предстаТуристическая виза в Китай самостоятельноления о приключениях за пределами телевизора идут совершенно вразрез с реальностью. Здесь уписывать сцены, которые изображения и рассказы не опишут: висящие над пропастями бесконечные ступени, огромные фанаты селфи и прочие «железные» конструкции, с которыми то ли нужно бороться, то ли признавать их художественный замысел. Оказавшись на вершине, я с ужасом задумался: «Кто здесь строил свои уставшие мысли о мире, когда-то трезвый и прозорливый?"
Сиань и Терракотовая армия
Сиань – это город, где терракотовая армия кажется чем-то средним между музеем и теми самыми монументациями, с которыми сложнее всего разобраться, потому что каждый солдат стоит там и молчит. Я пялюсь на них, и они, кажется, опять откликаются. Я ловлю себя на мысли, что если бы все они вдруг ожили и начали бы разговаривать, я бы вряд ли был в числе их поклонников. Я не гарантировал бы свою симпатию к стоя_EDITED_ в вакууме и безмолвии.
Шанхай и Пудун
Шанхай для меня был, как последняя спиртная добавка в несчастливое выпивку: столько необъяснимого в одном месте, что на момент прощания я так и не решил, люблю его или ненавижу. Пудун — это как глупая картинка из эпохи сталинизма, где не хватает лишь очередного документа с печатью. Небоскребы, которые кажутся менее амбициозными, чем амбициозные студенты, блуждающие по улицам с навигацией на китайском. чудовищная ирония шептала мне на ухо, что все эти конструкции созданы для чего-то большего, чем просто наслаждение учеными и бутылками "пэнцзао".
Горы Хуаншань
Горы Хуаншань не столько красивые, сколько невыносимо надоедливые. Понимание, что все вокруг людей на самом деле сделано для картинки «ломающейся классики», давало мне ощущение, будто мою жизнь собираются расстроить. Я бы, пожалуй, занялся изучением своего места на другой стороне планеты, если бы не дружеская прогулка под сопящими утёсами в совершенно чужой реальности. Выбросив все красивости, могу сказать, что горы нужны не для красивых снимков, а для того, чтобы понять, как одинок человек среди настоящих природных чудес.
Заключение о Китае
В конечном итоге, оказавшись в Китае, я окончательно решил, что время здесь можно сравнить с хорошо просчитанным шоколадным тортом: самый верх кажется весьма аппетитным, да вот только на дне — противные изюмы. Я не могу сказать, что жалею о своих визитах, но меня тормозит мысль, что во всем этом есть нечто большее, чем просто поверхности.